Шляхтенок Александр Сергеевич

На Дальний Восток за насекомыми

Шёл 1983 год. Я и три моих друга (все Саши) только что закончили аспирантуру. Ещё не защитились. Но всё ещё впереди. Нам по тридцать, а для энтомолога это «детский» возраст. Хотелось новых ярких впечатлений, наконец, найти новые виды. Куда ехать, вопрос даже не стоял. Только на Дальний Восток в Приморский край. Тем более мой друг и коллега А.Т. родом из Хабаровска, а это, судя по карте Советского Союза совсем рядом. Правда, потом мы убедились, что это не совсем так. Поезд из Владивостока до Хабаровска шёл почти сутки, а расстояние составило более 1000 километров. В то время Родина у нас была одна – СССР. И вот среди всего огромного природного разнообразия, пожалуй, наиболее выдающимся местом был и остается Дальний Восток. Особенно уникальна фауна насекомых, где встречаются в большом количестве эндемичные виды, которые обитают только здесь. В то время границы СССР были на «замке». Поэтому иностранные энтомологи сюда не заглядывали, а местных специалистов на такой регион было очень мало. Долгое время Дальний Восток оставался «белым пятном» на «энтомологической карте» СССР. В последние 15-20 лет положение заметно улучшилось и сейчас каждый год отсюда описываются десятки новых для науки видов. Но вернемся в август 1983 года. Благодаря усилиям и таланту А.Т. (отец у него бывший военный) экспедиция была четко продумана. В середине июля в Уссурийский заповедник был заслан А.П. для подготовки жилья. Август выбран как наименее опасный месяц, поскольку в это время у переносчика вирусного весенне-летнего энцефалита иксодового клеща низкая численность. Чтобы ощутить всё пространственное величие 1/6 мировой суши во Владивосток мы отправились на поезде. Поезд был дополнительный (кажется №86) и обслуживали не настоящие проводники, а студентки-практикантки. Кипятка для кофе в нашем вагоне не было, и мы постоянно ссорились с ними по этому поводу. Они не оставались в долгу, подселяя к нам в купе «лучших» пассажиров. Хорошо запомнилась девушка Галя, весившая, как тогда нам казалось, более 100 кг. Мы, как истинные джентльмены, уступили ей верхнюю полку с надеждой оставаться и дальше без женского общества. Но, тогда, по-видимому, мы были настолько привлекательны, что Галя всё-таки осталась. Это очень взволновало А.Л., полка которого находилась ниже Галиной. Очень ярко подтвердилось суждение о том, что при опасности человек много ест. А.Л. постоянно доставал «шмат» сала, заедал чесноком и запивал все это неразбавленным спиртом. Очевидно, подсознательно он решил убить сразу двух зайцев: поправить здоровье и создать невыносимые условия для Гали. Но даже наша посильная помощь в поедании сала с чесноком не дала нужного результата. Впоследствии, мы об этом ни разу не пожалели. Галя оказалась прекрасным знатоком поэзии. Постоянно читала стихи своего любимого Сергея Есенина. Наши познания, типа: «….что ты смотришь синими брызгами, или в морду хошь…» были жалкой пародией. К сожалению, Галя ехала до Тюмени и с нами была только 2 суток. Так получились, что среди пассажиров в поезде самые яркие личности оказались женского пола. Наибольшее впечатление произвела 6-летняя девочка, кажется, Надя. Она исполнила очень трогательную и грустную песенку о маленькой девочке, которую поймали белые и «……стали волосы и губы рвать. Ты скажи, где скрылись коммунисты, и в каком отряде твоя мать….». Было невыносимо жалко этих двух девочек. А за окном между тем постоянно менялись до боли знакомые по книгам «картинки» нашей Родины. «Матушка» Волга, река Кама (помните песню из фильма о детстве А.М. Горького: «Город на Каме, где не знаем сами…..»), Урал. Вечером прибываешь в холмистый Свердловск, утром уже равнина с березовыми колками, Тюмень, река Иртыш, знаменитая Барабинская степь, замечательная Обь, Новосибирск с очень близкой к Минску архитектурой. Больше всего поражают реки, которые по мере удаления от Москвы становятся все могуче и, когда в конце маршрута видишь Амур, уже не понимаешь, это река или море. С точки зрения энтомолога наиболее интересен Енисей, являющийся естественной зоогеографической границей западной и восточной Палеарктики. Здесь заканчивается влияние Атлантики и набирает силу «дыхание» Тихого океана. Такое деление очень хорошо видно на примере насекомых. Если в окрестностях, например, Новосибирска, фауна насекомых близка нашей, то за Енисеем почти половину видов у нас уже не встретишь. Была мечта пройти по Енисею на каком-нибудь пароходике с севера на юг, останавливаясь в приглянувшихся местах для сбора насекомых. И еще одно место хотелось посетить в будущем. Это Байкал. Мы приблизились к нему вечером. Озеро находилось где-то там, среди хребтов и казалось, помечало себя закатным красным «сигналом». Утром поезд медленно двигался у побережья и затем остановился. До воды было всего метров 100. Хотелось прикоснуться к глубочайшему озеру в мире (1620 м), но вдруг проезд тронется… Через неделю после выезда из Москвы ночью высадились в Уссурийске. Утром автобус доставил нас в пос. Каменушка, где располагается база Уссурийского заповедника. Сбросив рюкзаки, сразу отправились в свою первую экскурсию по заповеднику. Стоит сказать, что один из старейших заповедников Дальнего Востока – Уссурийский (1932 г.) расположен на облесенных отрогах Южного Сихотэ-Алиня и охватывает верхние части бассейнов двух небольших рек: Комаровка (ранее Супутинка) и Артемовка. Преобладающая высота гребней водоразделов в заповеднике – 300-400 м над ур. моря. Первое впечатление такое, что природа близка к нашей где-то в районе Логойска, с элементами полесской растительности. Однако, погрузившись в лесной массив, сразу видишь, что сосна, это не наша сосна обыкновенная, а сосна корейская (кедр корейский), которая вместе с многочисленными широколиственными породами, является основной лесной формацией заповедника. И ель здесь не наша обыкновенная, а аянская либо корейская. Такая же картина характерна и для лиственных лесов, представленных в заповеднике ивняками, ольшаниками, тополевниками, чозенниками, ильмовниками и ясеневниками. Даже дуб здесь не наш черешчатый, а монгольский. Ну и самое последнее это береза не белая, а жёлтая. Одним словом азия. Особый колорит лесам заповедника придают 12 видов лиан, среди которых наиболее мощно развита актинидия острая, отдельные экземпляры которой, достигая толщины 12–14 см, подобно гигантским змеям, оплетают стволы могучих пихт и кедров, образуя в их кронах зеленый шатер. Там же на стволах не только лиственных, но и хвойных деревьев обильно разрастаются эпифитные папоротники – многоножки уссурийская и виргинская. Сочетание сомкнутого древесного полога и могучих деревьев с крупными деревянистыми лианами, колючими кустарниками, пышными реликтовыми и эпифитными папоротниками создает впечатление о влажном тропическом лесе. А тут еще и элеутерокок, лимонник, жэньшень……. Такое разнообразие растительности не могло не «породить» и богатую фауну насекомых. В чем мы скоро убедились воочию. Обычно день проходил у нас так. Утром, позавтракав в местной столовой, мы до вечера занимались сбором насекомых. Каждый из нас обследовал свою «экологическую нищу». Я бродил по дорогам, тропкам, полянам и другим открытым участкам отлавливая насекомых на земле, цветах, стволах и т.п. А.Т. сачком «косил» насекомых в глубине лесного массива. А.П. ставил почвенные ловушки, куда «шли» в основном жуки-жужелицы. Среди них иногда попадался особенно красивый и крупный (длиной 4,5—5 см) жук — жужелица зеленая (Carabus smaragdinus). Ее ярко-зеленые надкрылья украшены продольными рядами черных бугорков, а голова и грудь сверху медного цвета. Четвертый из нас А.Л. носил почетное звание «эколог», хотя его основная специальность – биофизика. Это звание было дано ему ещё на родине, когда под Минском, совершая с нами экскурсии по выходным дням, только он находил очень редкие виды насекомых. Не подкачал А.Л. и здесь. Нам очень хотелось найти самого крупного жука (длина до 11 см) в бывшем Советском Союзе – реликтового усача (Callipogon relictus Sem.), который был описан знаменитым отечественным зоогеографом и систематиком А. П. Семеновым-Тян-Шанским только в 1898 г. Местные говорили, что этот жук очень редок и за него дают коллекционеры аж 100 долларов. Обследование толстоствольных усыхающих деревьев лиственных пород в течение нескольких дней подряд ничего не дало. Как всегда помог случай. Возвращаясь на базу, мы обычно заходили на лесопилку и бродили по спиленным стволам в поисках насекомых, гнездящихся в древесине. И вот однажды наш «эколог» в «останках» могучего ильма все-таки нашел целую семью (см. фото 1) реликтового усача! Недаром говорят – талант он и в Уссурийской тайге талант! Не повезло нам только в одном случае – не обнаружили самого редкого в заповеднике небесного усача или розалию изумрудную (Rosalia coelestis). Больше всех встретиться с ним жаждал А.П. Ему кто-то сказал, что шурша пальцами по стволу дерева можно привлечь жука. Но и это не помогло. Пишу сейчас, а перед глазами дорога, вдоль которой стоит стеной высокий травостой, а дальше лес. Солнце и капельки росы на листьях. Очень жарко (более 30 град.) и влажно. Вот через дорогу быстро проскользнул полоз. Над головой что-то зашуршало, а затем промелькнула тень небольшой «птицы». И уже изумрудный махаон Маака трепещет крыльями в моем сачке! А вот тяжелой «пулей» всего в нескольких сантиметрах от меня пронеслась оса веспа мандарина. Слава богу, мимо! Ведь эта родственница нашего шершня почти в два раза больше его. К полудню становится очень душно, пот ручьями стекает по всему телу. И как здорово окунуться в холодную речушку (фото 2). А затем с новыми силами в путь! Часто быстро летящих насекомых поймать не удавалось. Да и кошение сачком при значительных физических затратах оказалось малоэффективным. Всему виной был наш сачок, диаметр окружности которого не превышал 30 см. Вернувшись в Беларусь, мы изготовили просто огромные сачки (диаметр не менее 60 см) и косили уже не только травостой, но и кустарники. Часто мы их использовали не только для сбора насекомых, но и для защиты от кровососов. Полностью забравшись внутрь сачка, а его размеры позволяли сделать это, можно было спокойно передохнуть от назойливой мошки, мокрецов, комаров. Нам бы такой сачок в Уссурийском заповеднике!